Гаранту Конституции России В. В. Путину Ж А Л О Б А Обращаюсь к Гаранту конституционных прав и достоинств Человека Российской Федерации В, В. Путину.
Ошибся следствие. Суд пошел на поводу у следствия. Ошибся. Умышленно.
Не хочет признать свои ошибки. Отписки, отписки, отписки. Почему нет правды в России? Управление Президента России прекратило переписку.
До Вас не доходят обращения. В какой стране живем? Куда мы катимся? Куда обратиться?
Кто поможет? Я неоднократно обращался в Генеральную прокуратуру Российской Федерации и Верховный Суд РФ с жалобами на приговор суда от 26. 06. 1975 года, которым несправедливо осужден к высшей мере наказания – расстрелу за преступление, совершенное не мною.
Я не виновен! До последних дней своей жизни я буду добиваться отмены этого судебного решения и прошу Вас внимательно отнестись к настоящей жалобе, т. К. В результате судебной ошибки был осужден невиновный.
На Вас у меня последняя надежда. Все документы, обосновывающие мою невиновность, имеются в материалах уголовного дела и у меня. … Приговором областного суда Адыгейской автономной области от 17. 12.
1974 года я признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 102 п. «з» УК РФ, и приговорен к исключительной мере наказания – смертной казни. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 07.
02. 1975 года приговор суда отменен и уголовное дело направлено для нового расследования в связи с нарушениями закона на стадии предварительного расследования и многочисленными противоречиями в установленных по делу обстоятельствах. Без проведения нового расследования, приговором областного суда Адыгейской автономной области от 26. 06.
1975 года я признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 102 п. «з» УК РФ, и приговорен к исключительной мере наказания – смертной казни. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 19.
08. 1975 года приговор суда изменен: смертная казнь заменена наказанием в виде лишения свободы сроком на 15 лет в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. Протест заместителя председателя Верховного Суда РСФСР Шубина В. В.
На приговор суда и определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 03. 06. 1978 года оставлен без удовлетворения постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 21. 06.
1978 года. … Вместе с тем, согласно постановлению от 21. 06. 1978 года, Президиум Верховного Суда РСФСР согласился с доводами протеста в части и подтвердил, что в ходе расследования уголовного дела были допущены многочисленные процессуальные нарушения.
После дополнительного изучения уголовного дела выявлены новые обстоятельства – нарушения права на защиту, которые не исследовались судами 1-й и кассационной инстанций, а также Президиумом Верховного Суда РСФСР. Кроме того, при вынесении обвинительного приговора судом применена норма уголовно-процессуального законодательства РСФСР, которая признана постановлением Конституционного Суда Российской Федерации противоречащей Конституции РФ. Суть установленных по уголовному делу нарушений закона подтверждает мои доводы о невиновности и подтасовке доказательств следственными органами, на основании которых суд вынес несправедливый обвинительный приговор. … Согласно материалам уголовного дела я осужден за совершение убийства двух лиц: в ночь на 29 июля 1974 года на территории Теучежского района Адыгейской автономной области, в районе балки Хашхан, было совершено убийство Нехая А.
Р. И Нехая Ю. А., чьи трупы обнаружены с признаками насильственной смерти — ножевыми ранениями.
… …Преступление было совершено в условиях неочевидности, т. Е. Подозреваемые в убийстве изначально установлены не были. После возбуждения уголовного дела 01.
08. 1974 года и 03. 08. 1974 года я допрошен в качестве свидетеля.
При допросе я пояснил, что не располагаю какими-либо сведениями об имевшем место убийстве. После этого 08. 08. 1974 года я был задержан сотрудниками милиции и водворен в изолятор временного содержания.
10. 08. 1974 года я допрошен в качестве подозреваемого и подтвердил проводившему допрос помощнику прокурора свои доводы о непричастности к преступлению. Оснований к задержанию меня и других участников производства по делу у следственных органов не имелось, т.
Е. Отсутствовали прямые и косвенные свидетельства о причастности к преступлению (изучение уголовного дела подтвердит этот вывод). После этого допроса в изоляторе временного задержания меня жестоко избивали, в результате чего под давлением и диктовкой я вынужденно написал явку с повинной, так как не мог терпеть постоянные длительные побои со стороны сотрудников милиции. Затем, при допросах в качестве подозреваемого 11.
08. 1974 года, 16. 08. 1974 года и обвиняемого 21.
08. 1974 года, без участия защитника, я дал признательные показания о причастности к убийству, так как не мог выносить постоянное избиение и мучительную физическую боль. Именно эти показания и положены в основу приговора суда. Иных доказательств моей вины в уголовном деле нет, т.
К. На протяжении всего последующего следствия и судебного разбирательства я, другие подсудимые и свидетели сообщали о моей и своей непричастности к преступлению. Как видно из указанных протоколов, при проведении допросов мне не разъясняли право участия в уголовном деле защитника для осуществления им моей защиты, предусмотренное ч. 3 ст.
46 УПК РСФСР. Защитник был допущен к участию в уголовном деле 02. 10. 1974 после проведения всех следственных действий, только на стадии ознакомления с материалами уголовного дела.
Признательные показания были даны мною в ходе допросов, проведенных работниками прокуратуры с нарушением норм УПК РСФСР, которыми было предусмотрено обязательное участие защитника по ряду уголовных дел. Так, согласно ч. 1 ст. 47 УПК РСФСР «Участие защитника в уголовном судопроизводстве», защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения — с момента объявления ему протокола задержания или постановления о применении этой меры пресечения.
В качестве защитников допускаются: адвокат по предъявлении им ордера юридической консультации; представитель профессионального союза или другого общественного объединения, являющийся защитником, по предъявлении им соответствующего протокола, а также документа, удостоверяющего его личность. На основании п. 5 ст. 49 УПК РСФСР «Обязательное участие защитника», участие защитника в судебном разбирательстве обязательно по делам лиц, обвиняемых в совершении преступлений, за которые в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь.
Участие защитника обязательно также при производстве дознания и предварительного следствия в случаях, предусмотренных пунктами 2, 3 и 4 настоящей статьи, — с момента, указанного в части первой статьи 47 УПК РСФСР, а в случае, предусмотренном пунктом 5 ст. 49 УПК РСФСР, — с момента предъявления обвинения. Согласно ст. 102 п.
«з» УК РСФСР за совершение убийства двух лиц определено наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет либо смертная казнь. Таким образом, при предъявлении мне соответствующего обвинения и последующем допросе в качестве обвиняемого, участие защитника в деле являлось обязательным. Однако, в нарушение п. 5 ст.
49 УПК РСФСР, 27. 09. 1974 года без участия защитника мне было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст. 102 п.
«з» УК РСФСР, и я был допрошен в качестве обвиняемого. Перечисленные нарушения закона свидетельствуют о незаконном предъявлении мне обвинения, являются не только грубыми и существенным, но и полностью подтверждают мои доводы о непричастности к преступлению и принуждению меня к даче показаний в результате применения жестокого насилия, при отсутствии квалифицированной юридической помощи. Без участия защитника я писал явку с повинной о якобы совершенном преступлении, а также был допрошен в качестве подозреваемого 11. 08.
1974 года, 16. 08. 1974 года, когда давал под физическим давлением признательные показания. Защитник ко мне был допущен только 02.
10. 1974 года. Как уже указывалось, согласно ч. 1 ст.
47 УПК РСФСР, защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения — с момента объявления ему протокола задержания или постановления о применении этой меры пресечения. Указанная норма регламентировала порядок допуска защитника к участию в уголовном деле только на определенных стадиях. Вместе с тем, Конституционный Суд Российской Федерации постановлением от 27 июня 2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части 1 ст.
47 УПК РСФСР и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина Маслова В. И.
» признал не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (часть 1), 21 (часть 1), 22 (часть 1), 48 и 55 (часть 3), положения части первой статьи 47 Уголовно — процессуального кодекса РСФСР, которые — по их буквальному смыслу — предоставляют лицу, подозреваемому в совершении преступления, право пользоваться помощью защитника лишь с момента объявления ему протокола задержания либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу и, следовательно, ограничивают право каждого на досудебных стадиях уголовного судопроизводства пользоваться помощью адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием. Как постановил Конституционный Суд Российской Федерации, по буквальному смыслу положений, закрепленных в статьях 2, 45 и 48 Конституции Российской Федерации, право на получение юридической помощи адвоката гарантируется каждому лицу независимо от его формального процессуального статуса, в том числе от признания задержанным и подозреваемым, если управомоченными органами власти в отношении этого лица предприняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, — удержание официальными властями, содержание в изоляции без каких-либо контактов, а также какие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и личную неприкосновенность. В противоречие с требованиями статьи 48 Конституции Российской Федерации оспариваемые положения части первой статьи 47 УПК РСФСР препятствуют реализации права на помощь адвоката (защитника), допуская ее не с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, а лишь с момента объявления ему органами дознания и следствия протокола задержания или постановления об аресте, в результате чего реализация права на защиту и права пользоваться помощью адвоката (защитника) ставится в зависимость от усмотрения этих органов. Такое усмотрение открывает возможность для недопустимых произвольных властных действий в отношении лица, чьи конституционные права и свободы ограничиваются, что не только противоречит принципам свободы и личной неприкосновенности (статья 22, часть 1, Конституции Российской Федерации), но и умаляет достоинство личности как основу признания и уважения ее прав и свобод (статья 21, часть 1, Конституции Российской Федерации).
Указанным постановлением Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции РФ любые процессуальные действия следственных органов, в том числе допросы в качестве подозреваемого и обвиняемого, проведенные в отсутствии защитника – квалифицированной юридической помощи, тем более, если такие следственные действия проводились в отношении лица, которому впоследствии судом назначена исключительная мера наказания в виде расстрела. Таким образом, суд 1-й инстанций в приговоре обосновал мою виновность показаниями, которые я давал на предварительном следствии без защитника в случае, когда его присутствие обязательно и фактически обосновал мою вину недопустимыми доказательствами. Именно произвольные властные действия следственных органов, не допустивших ко мне и другим обвиняемым защитника, применявших ко мне и другим, проходившим по делу лицам, жестокое насилие, о чем я заявлял на следствии и в судебном заседании, и вынудили меня совершить самооговор и признаться в преступлении, которого я не совершал. После отмены первого приговора и направления дела на новое расследование, одним из пунктов было установить возможность открывания замка гаража, где находился автотранспорт совхоза «Псекупс», в том числе и машина, на которой я работал, «подобным ключом».
В заключении эксперта криминалистического отделения оперативно-технического отдела УВД Краснодарского краевого Совета депутатов трудящихся Лаптева Г. Н. От 14 апреля 1975 года четко и доходчиво по замку написано: «Замок технически исправен, поломок деталей механизма не обнаружено, имеет сложную конструкцию, отмычкой или подборным ключом не открывался, открыть может человек, знающий устройство замков и определенный навык данной работы – слесари по изготовлению сложных деталей». /том 4/.
Исполняя задачи, изложенные в определении Верховного Суда РСФСР от 07. 02. 1975 года, и в Постановлении прокуратуры Краснодарского края, от 18. 03.
1975года, следователь прокуратуры Краснодарского края Нестеров, перепроверив и проанализировав материалы так называемых «явок с повинной», установил, что показания выбиты с применением силы и насилия. …Свидетель Мищенко, с которым я сидел в одной камере, подтвердил, что меня забрали на допрос 13 августа 1974 года и допрашивали трое суток подряд, а когда его вызвали в суд, судья уговаривал его подписать протокол, который был написан в искаженном виде. Все материалы проверок прокуратуры Краснодарского края по этому уголовному делу не дошли до судебного заседания Адыгейского областного суда, не нашли отражение в документах, представленных Верховному Суду РСФСР. Адыгейский Суд постарался, чтобы все документы, подтверждающие нашу невиновность и непричастность к преступлению, не предали огласке.
Следователь Нестеров не был приглашен на судебное заседание, никто не поинтересовался результатами его работы. По делу установлено, что свидетели Нехай Мугдин и Нехай Нурбий незаконно содержались под стражей трое суток за то, что не давали нужных следователю показаний. (т. 5 л.
Д. 167, 201). По нашему настоянию суд определил истребовать из Теучежского Ровд журнал учета лиц, содержавшихся под стражей в то время в КПЗ. Однако журнал в суд представлен не был, определение суда выполнено не было, и… в дальнейшем суд отказался от своего же определения, определив не требовать этот журнал в суд.
08июля 1975 года, после вынесения приговора и. О. Прокурора ААО (Адыгейская автономная область) Е. Делок представил суду справку-сообщение о том, что свидетель Нехай М.
М. –сторож совхоза «Псекупс» действительно задерживался по подозрению в укрывательстве преступников и содержался в КПЗ Теучежского РОВД в течение трех суток. Это подтверждается протоколом задержания и журналом учета арестованных и задержанных. Однако этот документ не дошел до Верховного Суда РСФСР, что, в конечном счете, существенно повлияло на результат вердикта.
Как, когда и при каких обстоятельствах я взял машину из гаража и поставил ее туда обратно, приговором не установлено. То обстоятельство, что в сравнительно небольшом, но густонаселенном пункте, каковым является аул Вочепший, никто из жителей не видел моей автомашины, свидетельствует о том, что этой машины не было на улицах, и она стояла в гараже. Дирекция совхоза, где я работал, официально представила суду справку, что 28. 07.
1974 года из-за непогоды автогараж не имел наряда на выезд, что подтверждается отсутствием записи в книге нарядов по автопарку. Следов моей автомашины, после проливного дождя, на месте преступления нет. Следов местности, где совершено убийство, на моей автомашине нет. Следствие и суд проигнорировали указание Верховного Суда в части исследования нахождения других автомашин в месте происшествия, ограничившись одной фразой о том, что не располагает такими данными.
Однако это неправильное утверждение. Свидетели Пшидаток Н. Д., Брантов Н.
Ш., Дагамук М. А. Хут С.
Д., Темиров М четко и доходчиво объяснили в суде, что на месте преступления видели легковую автомашину с взволнованными пассажирами, которые интересовались постом ГАИ на дороге. Ни суд, ни следствие не попытались найти эту машину и пассажиров. Этот вопрос не исследован!
Судом не установлено и не проведен следственный эксперимент: как я умудрился на ходу запрыгнуть в кузов грузовой автомашины с наращенными специально бортами под уборку урожая, держа в руках огромный нож и фуражку. Откуда в руках появились и нож, и фуражка? Где следы от моей обуви на автомашине потерпевшего Нехай А?.
, ведь ее никто не мыл после обнаружения, а по словам следователя, в кузове не было никаких следов. В так называемых явках с повинной указано, что мы, осужденные по этому делу, после совершения преступления возили тела убитых по району в поисках лечебного учреждения, после привезли на место убийства и положили, как лежали, спокойно сели в машину у уехали домой. Спрашивается: где следы преступления на нашей одежде или на моей машине, тем более, что накануне убийства на всей территории района прошел проливной дождь? Какой дорогой я поехал домой: по гравийной или полевой?
Как я открыл и поставил машину в охраняемый гараж? Если я машину мыл, то где и как? — остается загадкой. Почему розыскная собака не набросилась на меня, когда я с другими аульчанами после обнаружения потерпевших ездил на место убийства, не подала знак, если я совершил преступление?
При обнаружении трупа Нехай Ю. На нем не оказалось обуви и носков. Как и при каких обстоятельствах это случилось, следствием и судом не установлено. Известно, что потерпевший Нехай Юсуф носил обувь 44 размера.
Обувь, оставленная на месте убийства, имеют 43 размер. Как можно это сопоставить и понять, что человек, который постоянно носил обувь большого размера, вдруг стал носить на один размер меньше. Нет ответа! В нарушение ст.
259 УПК РФ, протокол судебного заседания не отражает реальное положение дела. Искажены все ответы обвиняемых. В нем умышленно не отражены все вопросы, задаваемые участниками процесса. На допросе 14 мая 1975 года в краевой прокуратуре /том4/ следователь Чесебиев заявил, что волосы, обнаруженные на фуражке, не были приобщены к уголовному делу, так как они не имели доказательственного значения, что проведение экспертизы фуражки было нецелесообразным, поскольку было «ОЧЕВИДНО», что эта фуражка не принадлежала ни нам, ни потерпевшим из-за маленького размера /53/.
Она /фуражка/ могла быть оставлена кем-то в кабине потерпевшего Нехай Аслана, потом случайно выпала, или могла случайно оказаться на этом месте. Когда 7 февраля 1975 года судебной коллегией по уголовным делам ВС РСФСР, дело было возвращено на новое расследование, следователь Чесебиев, в нарушение ст. 82 УПК РФ умышленно изъял из дела и утерял волосы с фуражки, за что ему, ввиду отсутствия опыта в ведении уголовных дел, прокурором Адыгеи Епининым приказом №26 от 04 июня 1975 года было строго указано, чтобы больше так не делал. Следователю взыскание за утерю вещественного доказательства, а мне высшую меру наказания за то, что не делал.
В 1976 году начальником ИТУ 9 г Хадыженска Краснодарского края, майором Лысенко А. И. Принималась «явка с повинной» от осужденного Кузнецова, в которой он /Кузнецов/ полностью излагал события преступления, по которому я был осужден. Данная явка с повинной была направлена в Теучежский РОВД для проверки.
Кузнецов знал об истинных лицах, совершивших преступление. Прокуратурой Теучежского района и области не была осуществлена проверка явки с повинной Кузнецова. Был получен быстрый ответ, что, мол, «виновные несут ответственность…». Факт остается фактом, никто по существу не проверял явку с повинной, как и сейчас не хотят, занимаются отписками и подтасовкой фактов.
По настоянию Генеральной прокуратуры РФ, через сорок лет! В 2014году работники прокуратуры Адыгеи вынуждены были признать, что Кузнецов А. Реальное лицо и отбывал наказание в ИТК№9 г. Хадыженска Краснодарского края в 1976году.
Ответ прокуратуры Адыгеи был прост: «Проверить невозможно, так как свидетель Кузнецов умер. » Спрашивается: Неужели нельзя было это проверить в далеком, 1976 году. Надо было проехать всего-навсего 60 километров от здания прокуратуры до ст. Рязанской…, от этого зависела человеческая судьба
Это подтвердил допрошенный Снахо Ю. И., тоже отбывавший срок наказания в ИТК№9, и очень хорошо знавшего осужденного Кузнецова по кличке «КУЗЯ». Кузнецов рассказывал подробно о месте преступления, приметах потерпевших, что они были на грузовой машине с наращенными под уборку бортами, что один низкого, а второй высокого роста, что у одного в руках была заводная ручка от автомобиля, у другого, который повыше, была в руках отвертка, и с этим высоким пришлось повозиться.
И бывший сотрудник ИТК№9 Лысенко А. И. Подтвердил, что он в 1976году принимал явку с повинной от осужденного Кузнецова по делу, по которому я был осужден, и что он посылал эту явку с повинной в Теучежский РОВД для проверки., однако никакой проверки не было проведено.
В чем моя вина? На протяжении десятилетий областная, а затем республиканская прокуратура Адыгеи вводили в заблуждение прокуратуру и Суд России, предоставляя неверную информацию, подтасовывая факты и чувствуя при этом свою безнаказанность и безответственность. Пункт 4 ст. 7 УПК РФ требует, чтобы решения прокурора были обоснованными и мотивированными.
В определении от 25. 01. 2005г №42-О Конституционный Суд РФ признал, что ст. 7 УПК РФ в ее конституционно-правовом истолковании не допускает отказа прокурора и суда от исследования и оценки всех приводимых в заявлении, ходатайстве или жалобе доводов.
В соответствии с положениями ст. 50 Конституции Российской Федерации и в силу ч. 3 ст. 69УПК РСФСР при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением закона.
В соответствии со ст. 309 УПК РСФСР обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим, считаю, что Адыгейскому суду надлежало исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Признание подсудимым под давлением своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора.
Согласно ст. 49 Конституции Российской Федерации, неустранимые сомнения в виновности подсудимого толкуются в его пользу. Ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено. На основании вышеизложенного, Прошу Гаранта Конституции Российской Федерации В.
В. Путина обязать Генеральную Прокуратуру РФ рассмотреть мою жалобу по существу, возобновить производство по уголовному делу ввиду иных новых обстоятельств внести в Президиум Верховного Суда Российской Федерации представление, в котором поставить вопрос об отмене приговора областного суда Адыгейской автономной области от 26. 06. 1975 года, определения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 19.
08. 1975 года и постановления Президиума Верховного Суда РСФСР от 21. 06. 1978 года.
Я к этому преступлению не имею ни малейшего отношения. С уважением, Аслан, Адыгея